Николай Майоров
Немое кино
Пионером персидского кинематографа считается Мирза Ибрагим-хан (1874—1915), известный под именем Аккас Баши (akkās bāshi — букв. «главный фотограф»), официальный фотограф Мозафереддин-шаха. На камеру «Гомон», приобретённую в 1900 году во время визита шаха в Европу, Аккас Баши снял фестиваль цветов в Остенде, львов в шахском зоопарке Фарахабада и процессию в день ашуры в Тегеране. Эти первые иранские фильмы сегодня утрачены.
В ноябре 1904 года Мирза Ибрагим-хан Саххафбаши открыл в Тегеране первый кинотеатр[1], в котором демонстрировались короткие комедии или 10-минутные хроникальные фильмы, полученные как правило из Одессы или Ростова-на-Дону. К началу 1930-х годов в Иране действовало около 30 кинотеатров, более половины из которых — в столице[2].
В 1925-26 годах свои фильмы о Конституционной Ассамблее (Majles-e Mo’assessān) и коронации Реза-шаха снимает Хан Баба Мотазеди (1892—1986). В этих немых фильмах Мотазеди впервые вводит в обиход титры на фарси. До этого немые фильмы сопровождались речевым комментарием, произносившемся мужчиной или женщиной, сидящими в зале кинотеатра.
Голам Али Сохраби и Мохаммад Зарраби в фильме Аби и Раби Ованеса Оганяна, 1930
В эти же годы первую кинематографическую школу в Тегеране (Parvarešgāh-e ārtīstī-e sīnemā) открывает Ованес Оганян (1901—1961) (сам получивший кинематографическое образование в Москве). В 1931 году Оганян снимает первую иранскую полнометражную игровую картину «Аби и Раби» (Ābi o rābi), комедию, римейк датской серии фильмов с Харальдом Мадсеном и Карлом Шенстрёмом в главных ролях. Роли в фильме самого Оганяна играют его студенты. Второй фильм Оганяна «Хаджи Ага, киноактёр» (Ḥājī Āqā āktor-e sīnemā), снятый в 1934 году, тоже был комедией и интересен видами Тегерана того времени, интерьерами и костюмами. Однако повторить коммерческий успех «Аби и Раби» он не смог во многом из-за того, что двумя с половиной месяцами ранее вышел первый персидский звуковой фильм «Девушка-лурка» (Doḵtar-e Lor).
Ещё одним пионером персидского кино является Ибрагим Моради (1896—1977), который начал свою кинематографическую карьеру с работы на киностудии Межрабпомфильм. По приезде в Персию в 1930 году он попытался снять фильм «Братская месть» (Enteqām-e barādar), но не смог его закончить. Тогда он поступил в тегеранскую школу Оганяна и в 1934 году вместе с другими студентами снял часовой немой фильм «Капризный» (Bu’l-hawas), который обошёлся в 30000 риалов. Несмотря на официальную поддержку, этот фильм также не смог конкурировать с «Девушкой-луркой», но стал тем не менее классическим, поскольку в нём впервые появилась тема, ставшая одной из краеугольных в иранском кинематографе: противопоставление трудолюбивого, доброго и бедного крестьянина богатому и злому горожанину[3].
Звуковое кино
«Девушка-лурка» была снята в Бомбее (Индия) на киностудии Imperial Film Company усилиями местного технического персонала и персидских актёров. «Отцом» звукового кино на фарси считается Абдольхоссейн Сепанта (1907—1969), который написал сценарий фильма и исполнил в нём главную мужскую роль, а также увлёк идеей создания звукового персидского фильма индийского продюсера и режиссёра Ардешира Ирани, родившегося в Пуне в семье зороастрийцев. Успех фильма был потрясающим, никакое немое кино не могло конкурировать с «Девушкой-луркой». Даже сегодня фильм сохраняет наивное очарование и непретенциозную искренность. Позже по просьбе персидского министерства просвещения Сепанта экранизировал биографию классика персидской литературы Фирдоуси (из-за того, что в картине был показан конфликт Фирдоуси с шахом Махмудом Газневи, она вызвала неудовольствие Реза-шаха и была конфискована; это один из первых случаев политической цензуры в персидском кинематографе), а в 1935—1937 гг. снял ряд романтических фильмов (в первую очередь экранизаций известнейших произведений персидской литературы), таких, как «Ширин и Фархад» (Shirin-o Farhād) и «Лейли и Маджнун» (Leili-o Majnoun).
Успех ираноязычных фильмов Сепанты вызвал недовольство прокатчиков иностранных картин, составлявших уже тогда влиятельное лобби в Персии. Они сумели помешать дальнейшей карьере Сепанты на родине, и тот вынужден был уехать в Индию. До 1947 года в Иране не было снято больше ни одной художественной ленты.
Иранский послевоенный кинематограф
Возрождению иранского кино после окончания второй мировой войны во многом способствовал Исмаил Кушан (1915—1981), которого Жорж Садуль назвал «отцом иранской киноиндустрии»[4]. В 1947 году Кушан выступил в качестве продюсера фильма «Бурный ветер жизни» (Tufān-e Zendegi), режиссёром которого стал Али Дариаби, получивший кинематографическое образование в Германии. Фильм нельзя было назвать успешным, однако именно с него началась история кинокомпании Pars Films, бывшей одним из лидеров иранского кино до революции 1979 года. Кушан был очень заметной фигурой в кинематографе Ирана этого периода: его творческое наследие (и как режиссёра, и, особенно, как продюсера) чрезвычайно многогранно. Он производит и довольно посредственные псевдонародные фильмы (такие как «Мать» (Mādar, режиссёр) или «Бродяга» (Velgard, реж. Мехди Раис Фируз, оба фильма 1952), масштабные исторические кинополотна («Ага Мохаммад-хан» (Āqā Mohammad Khān, реж. Носрат-Аллат Мохташам, 1954) или «Амир Арсалан» (Amir Arsalān-e nāmdār, 1955), социальная драма (Hifdah ruz be e’dām, реж. Ушанг Кавуши, 1956), сельская мелодрама (Bolbol-e mazra’a, 1957), трагикомедия (Shab-neshini dar jahanam, 1957), триллер (Chāhār rāh-e havādet, 1954 и Tufān dar shahr-e mā, 1958) и многие другие.
Очень большое значение для развития иранского кинематографа имело создание в декабре 1949 года и деятельность Национального общества иранского кино и синематеки (Kānūn-e mellī-e fīlm). Участники клуба организовали первые кинофестивали в Иране (фестиваль британских фильмов в 1950 г. и фестиваль французского кино в 1951 г.). Неформальным лидером этого киносообщества был Фарук Гаффари (1921—2006), с 1950 года писавший серьёзные критические статьи (в основном в левой прессе) под псевдонимом М. Мобарак. С 1951 по 1956 гг. он был ассистентом Анри Ланглуа во Французской синематеке и одновременно исполнительным секретарём Международной федерации киноархивов. В 1958 году Гаффари снял фильм «Южная часть города» (Janūb-e šahr) о жизни людей скромного достатка в Тегеране и деятельности уличных молодёжных банд на юге города. Этот фильм, снятый в духе неореализма, вызвал цензурный запрет в Иране и одновременно стал первым фильм т. н. кинематографической иранской «новой волны». В 1963 году Гаффари поставил фильм «Ночь горбуна» (Šab-e qūzī), адаптировав сюжет одной из сказок Тысячи и одной ночи к современным ему реалиям тегеранского общества. Этот фильм был показан на Каннском кинофестивале 1964 года.
Под влиянием фильмов Гаффари в качестве кинорежиссёров пробует себя целый ряд иранских интеллектуалов: поэт Ферейдун Рахнема (1936—1975) в 1967 году снимает экспериментальный фильм «Сиявуш в Персеполисе» (Sīāvoš dar Taḵt-e Jamšīd), другой поэт Форуг Фаррокзад (1935—1967) в 1962 году снял короткометражную ленту о прокажённых «Дом обречённых» (Ḵāna sīāh ast). Ещё одним интересным достижением иранского кинематографа этого периода стала лента писателя Ибрагима Голестана (род. в 1922) «Кирпич и зеркало» (Ḵešt wa āyīna, 1965). Все эти фильмы активно демонстрировались за границей на кинофестивалях, получили хорошие отклики в зарубежной прессе, но в Иране были встречены довольно холодно и в коммерческом прокате провалились.
Кинематограф новой волны в Иране
1960-е годы — это время ускоренного развития иранской киноиндустрии. Если в конце предыдущего десятилетия в стране производилось около 25 полнометражных художественных фильмов, то к концу 60- годов таких фильмов было уже 65. Осенью 1964 года внутри Министерства культуры и искусства был создан отдел кино, что позволило централизовать кинопроизводство. Этому же отделу была передана цензура[5]. Кроме того, в конце 1950-начале 1960-х гг. были созданы: школа телевидения и кинематографии (Madreseh-ye āli-e televizion va sinemā) при Иранской Национальной теле- и радиовещательной корпорации; объединение иранской кинопромышленности (Ettehādiya-ye sanāye’-e film-e Irān); профессиональные союзы актёров, режиссёров, дистрибуторов и т. д. В 1958 году был торжественно открыт национальный киноархив (Film-khāneh-ye melli-e Irān), в который поступали копии всех иранских фильмов и иностранные кинокартины, прокатывавшиеся на территории Ирана. В стране были учреждены несколько кинофестивалей, в частности в 1966 году фестиваль фильмов для детей в Тегеране (Festivāl-e beyn-ol-melali-e filmhā-ye kudakān va no-javānān). С 1966 по 1977 гг. кинематографическое отделение существовало в рамках фестиваля искусств (Jashn-e honar) в Ширазе. И наконец, в 1969 году был учреждён национальный фестиваль кино (Sepās). В то же время с критикой кинематографа и государственной политики в области кинематографии выступает ряд иранских интеллектуалов (в частности, Али Шариати и Джалал Аль-е-Ахмад), недовольных «прозападной» ориентацией Ирана и объявленной шахом Мохаммедом Резой «белой революцией». Они выступали с позиций защиты шиизма и видели в кинематографе прежде всего средство разрушения иранских национальных культурных и религиозных традиций иностранцами (farhangiān). Эти взгляды в наиболее полной степени были выражены в знаменитом труде Джалала Аль-е-Ахмада Gharbzadegi («Западничество: Западная чума»), вышедшем в 1962 году.
Серьёзной вехой в развитии иранского кино стал 1969 год, когда на экран вышли сразу два фильма, во многом изменившие вектор развития национального киноискусства: драмы Масуда Кимиаи «Гайшар» (Qeysar) и Дарьюша Мехрджуи «Корова» (Gāv). Оба эти фильма, особенно криминальную драму Кимиаи, сопровождал в прокате значительный коммерческий успех, а «Корова» по опросам 1972 и 1998 годов называлась иранскими кинокритиками лучшим фильмом, снятым в Иране. Эта картина стала первым иранским фильмом, побеждавшим на международных кинофестивалях (призы в Венеции и в Чикаго в 1971 г.).
